Про Унриаля да Шайни,
Или Как придумать того, кто во всём виноват

Russell:
Добрый день!
Вы в старых заметках обмолвились, что хотели писать про Унриаля. И вот главный вопрос: зачем он был нужен именно такой? Такой — в итоге выживший. Потому что для сеттинга хватило бы просто жадного тупого злодея, и никто бы не удивился.

Исполнительница заказа:
Знаете, это был в определенном смысле протест против именно такого решения заказчицы. В ее первичном рассказе не было ни достопочтенного, ни первого наместника. Ни экспедиции с Саалан, пришедшей спасать или хоронить своих. Все, что в первых главах дается ретроспективами, было художествами того самого Димитри, который с точки зрения заказчицы и есть главный положительный герой. Отрицательным предстояло стать Дейвину, его главному подручному. Фамилий и семейных история они на тот момент, конечно, не имели, это уже мое «самоуправство».

И я изначально-то была согласна на тупого злодея, видящего себя справедливым, хоть и суровым правителем. Но любой тупой злодей все равно имеет свой список причин, чтобы жечь и убивать, и я стала спрашивать, а почему и для чего было сделано главным героем конкретно это.

После всего-то двух часов истерики с воплями «не заставляй меня, я не знаю ответ» заказчица переобула калошки и выдала версию: Димитри прибыл всех спасать, наделали дел до него.

Russell:
То есть за Унриалем вытянулся весь пласт, связанный с да Шайни?

Исполнительница заказа:
Нет) немного не так)

Сначала вытянулся конфликт Димитри с Академией. Потом вытянулся пласт об Академии в целом и почти не вошедший в текст сюжет с гибелью возлюбленной Димитри на ступенях храма за несколько дней до ареста.

Потом довольно долго не тянулось ничего, только пенилась истерика. Наконец вдруг выяснилось, что есть некий клан, почти как итальянские Борджиа, который с Академией аффилирован. И к гибели женщины Димитри причастен именно этот клан.

Потом удалось коленом выжать, что при любом наместнике Саалан не может не быть надзора Академии. Потому что. Вот просто «потому что».

Заметьте, даже без гладиолуса.

Russell:
Но из таких «Борджиа» как раз и ожидается появление «типичного злодея». И я так понимаю, вас к созданию такого персонажа и подталкивали. Вот только Унриаль другой.

Потому что «Борджиа» не могут не использовать своих же вот таким образом?

Исполнительница заказа:
Вот тут мне заказчица поставила почти непреодолимое условие.
Если был первый наместник, который «все наделал», но утверждается договороспособность и вменяемость пришельцев, по определению серьезного обучения магии, а наместник маг, то «типичный злодей» в принципе не вписывается в общий этнический портрет пришельца, каким бы он ни был. Его должны были завернуть с этой должности еще до входа в портал.

Russell:
Очередные апельсинки с осинки...

Исполнительница заказа:
Именно это я и сказала, услышав идею «нужен виноватый, на которого можно все свалить». И про апельсинки с осинки, и про зверя обоснуя, и про хоть какую-нибудь логику кроме очередного рояля из очередных кустов.

Получила очередной концерт с воем «я не знаю», закончившийся арией «ну ты же умная, придумай что-нибудь».

Я оттолкнулась от расстановки сил: от Академии должны были послать абсолютно лояльного руководству функционера. «Умные не надобны, надобны верные» и всё такое.

Вот такой верный, старательный, но косный и жесткий собственно мог инициировать достаточно решений, разваливающих порядок в новой колонии. Понятно, что наместник при нем не более чем светский представитель, говорящая голова. Он должен обладать определенным обаянием и манерами, но быть достаточно послушным и лояльным родине, не отличая её от лояльности наставнику.

Так и появился Унриаль да Шайни, внук старого маркиза (то есть совсем пацаненок, в силу возраста просто не понимающий, куда его сунули и как правильно), который фактически визировал решения в пользу клана, а они были довольно хищническими и безответственными, потому что клану нужно было срочно окупать вложения в экспедицию.

Russell:
А насколько характер Унриаля универсален? Это всё-таки герой, условно, средневекового общества — или, наоборот, среди нас таких более чем достаточно?

Исполнительница заказа:
Знаете, вот если бы не заказчица, я пожалуй даже могла получить удовольствие от работы с этим сеттингом. Да что там — даже и получала, первые месяца два, еще до того, как увидела первые версии текста и ужаснулась по-настоящему. Потому что само столкновение человека средневековья (о логике и характере которого заказчица не имела никакого представления вообще) с человеком Новейшего времени — это очень интересная коллизия.

Ни один из саалан, кроме Дейвина да Айгита, не сумел преодолеть эту пропасть. И не мог бы, потому что она реально слишком велика.
И это было бы очень интересно расписывать, если бы не четыре часа истерик в уши и в мессенджеры каждый день…

Russell:
Погодите — так Унриаль тоже не преодолел?

Исполнительница заказа:
Конечно, нет.
Он как был человеком Саалан и продуктом своей эпохи, так им и остался.

Унриаль не преодолел различия, он остался в своей картине мира, просто поменял принадлежность к сословию и клану. Был человеком да Шайни, маркизом и магом, стал человеком Димитри и смертным. Потом вернул себе Дар, но остался все равно человеком Димитри — и ведет себя так, как по его мнению должен вести себя воспитанник пирата.

И расписанные в последних главах экологические проекты пришельцев — это тоже ни в коем случае не современное мышление, и в нем нет ничего от экологии, как мы ее понимаем.

Это не вошло в книгу, даже в финальное письмо Дейвина не вошло, но Унриаль стал цирковым клоуном и продолжил выступать с сайни и другими животными.

Russell:
Но эти экологические проекты и не средневековые на наш лад? Как понимаю, это последствие жизни с сайни?

Исполнительница заказа:
Да, средневековье саалан очень отличается от известного нам аналогичного периода, и причина этого — наличие у саалан других зверей-симбионтов. Сайни — не собаки и не лошади, они разумны и способны освоить человеческую речь. И их зависимость от людей вполне естественна и природна: огонь им уже необходим, но они еще не способны поддерживать его без людей, и еще долго не будут готовы к самостоятельности в этом плане. Отчасти благодаря сайни саалан обошлись без второго периода рабства, имевшего место на сахарных и хлопковых плантациях Америки во времена, когда рабовладельческий строй формально считался ушедшим в далекое прошлое. А отчасти саалан без применения рабского труда обошлись благодаря магии, но это в тексте есть прямо.
Заказчица, кстати, видела в этом симбиозе только аналог американского рабства XVII-XIX веков.

Russell:
То есть из человека, который сжёг цирк, превратился в человека, который понял смысл цирка, исправил цирк на свой лад и стал его частью? Это очень красиво.

Исполнительница заказа:
В этом месте у меня довольно долго была дыра, но слава консультантам, которые видят детали. просмотрев черновики суда, человек спросил «а почему никто не говорит, что цирковые звери — такие же подданные наместника, как люди? И зубры кстати тоже?» И тогда конфликт первых глав полностью сложился.

Russell:
Мы не могли бы вернуться во вторую книгу? Кто наворотил и почему — понятно. И удобнее всем было бы Унриаля красиво закончить. Тем более всё как бы к этому и шло. Как именно возник замысел оставить его живым?

Я к тому, что меня ещё при первом чтении восхитило, как функциональный характер, который, ну, всегда получается картонкой — мало что во всём виноватый, так ещё и второго плана — вдруг показал вот такое поведение. И не просто выжил, а продолжал делать что-то заметное и ощутимое.

Исполнительница заказа:
Для ответа на этот вопрос надо обращаться к герою, который, казалось бы, представлен и виден со всех сторон и вообще ясен до прозрачности: к Димитри.

Пнятно же, что когда заказчица мне презентовала сеттинг с бедной мучимой героиней, которую надо заставить жить и слушаться героя, к положительности которого только хлыста и розы не хватает, у меня возникло желание протащить его лицом по всей щебенке, которая только заложена в сеттинг, да?

Russell:
)))

Исполнительница заказа:
Я ее честно предупредила, что я это проделаю, если она не уймется. Уняться у нее не получилось, Алиса для конфликта с героем была не пригодна в принципе, такой и задумана и воплощена — и вышло так, что героиня, введенная «чтобы мир не разваливался», оказалась основным оппонентом главного героя.
Об неё он и ушибся. Очень больно. До искр из глаз и прояснения в сознании. Но и она на этом практически исчерпала свой потенциал.

В принципе, в рамках сохранения внутриимперского равновесия пожертвовать Унриалем и Алисой было бы логично и правильно. Будучи сааланцем, магом и дворянином, князь не может этого не видеть. Но соглашаться с этим он не намерен. Вердикт для него не становится неожиданным: все по закону, это решение суда, на котором Марина с Полиной нейтрализованы, у них нет возможности возразить, вроде бы все сходится, равновесие сохранено. Князю и самому бы смолчать и решить вопрос кулуарно. Но Димитри заранее чувствует, что согласившись на это, он теряет край, и поэтому полагаясь на «авось» — как и положено средневековому пирату — говорит Унриалю «ты не умер, так что бери весло и греби». Он намерен торговаться, оспорить вердикт — но не успевает: срабатывает фактор, которым заказчица все время пренебрегала и незначимость которого она утверждала во всех обсуждениях черновиков.

Внутриимперское равновесие действительно принципиально неудобно краю, поэтому спасает младшего маркиза, уже отработанный материал и никому не нужное существо, именно Стас Кучеров, герой второго плана, «лицо народа», который — как и любой в общем человек с улицы — способен отличить, где власть принимает решение в пользу людей, а где кидает подачку, чтобы снять формальные поводы для возражений. Когда такой подачкой становится человеческая жизнь, это особенно оскорбительно для тех, чьи голоса делегированы, кто не может высказываться самостоятельно. Это, если хотите, причина потери уважения к власти. Поэтому Кучеров на суде высказывается сам — как умеет, языком улицы.

И четко говорит «нам не нужен крайний, нам нужен основной» («Они же крайнего сдают, чтобы основных прикрыть, а он тут вообще левый»).

Russell:
Получается, что власть, желающая воспользоваться Унриалем как виновником всех проблем, и запрос заказчицы на виновника всех проблем совпадают до неприличия...

Исполнительница заказа:
Получается) Я на это ей указывала не раз. Однажды она печально ответила «я знаю, как это называется. Я холуй, но сделать с этим ничего не могу».

Russell:
И вопрос в другую сторону: насколько вообще у выживших после похожего — я имею в виду наркотики — характерно такое изменение всего в жизни? Или это присуще только этому персонажу?

Исполнительница заказа:
Достаточно характерно. Фильм «Уличный кот по имени Боб» упомянут не зря, он снят по типичному для выживших кейсу.

Russell:
Спасибо вам это персонажа! Наверное, у него самый счастливый финал из всех. С действительно новой жизнью.

Исполнительница заказа:
Я бы так не сказала. У него удачный финал, но счастливым его назвать сложно.

Практически все, во что он верил, дискредитировано в его глазах если не на суде, то в течение короткого времени после него, Академия пала, всесильный дед сошел с ума и содержится в изоляции, больше всего участия к нему проявил человек, которого его учили презирать и ненавидеть, а лучшее отношение он получил от тех, кого привык считать отребьем и рыночными нищими — уличных артистов.

Да, он нашел и признание, и дело, и себя, но ощущение оторванного листа или, если хотите, отрезанного ломтя остается с ним на всю жизнь. А он ведь внелетний.

Russell:
Как мне не раз замечали, действительно счастливых финалов в романе нет ни у кого: каждого перевернуло и вывернуло, а кого не изменило, те как Вейлин, не стоят упоминания.

Исполнительница заказа:
Счастливый финал, как ни смешно, у Алисы: умерла магом, умерла быстро, вряд ли успев понять, что происходит.

Russell:
Ну, тут у каждого своя точка зрения. Я такое счастливым финалом считать никак не могу))) По мне лучше уцелеть, пусть не всем куском, но продолжать.

Исполнительница заказа:
Что другого счастья в этот сеттинг не завозили, вопрос не ко мне. Я честно работала с заданными условиями и выполнила все требования.

Russell:
Да, история написания не может не влиять на содержание.

Спасибо за интересный разговор!